Подробнее о Парижском Соглашении по климату – и что это значит для России
Новое международное соглашение с 2020 года придет на смену Киотскому протоколу и будет определять главные направления взаимодействия стран по адаптации и снижению выбросов парниковых газов. Но с точки зрения наиболее уязвимых стран, общественных организаций и даже некоторых представителей бизнеса – соглашение пока не дает гарантий замедления изменений климата, и не решает всех вопросов помощи странам, больше всего страдающим от климатических последствий. Для России новое Соглашение может стать катализатором модернизации экономики, если будут работать механизмы приоритетной поддержки энергоэффективности и зеленой энергетики.
18 декабря в Москве прошла конференция, посвященная итогам переговоров и перспективам для России в связи с новым Соглашением. Организаторами конференции выступили Высшая школа экономики, Российский Социально-экологический союз (РСоЭС), Русско-немецкое бюро экологической информации и Всемирный фонд дикой природы. Выступивший на конференции Алексей Кокорин, прокомментировал, что переговоры шли достаточно конструктивно: «В отличие от предыдущих конференций голос климатических „скептиков“ был совсем не слышен. Даже люди, стремящиеся затормозить процесс, говорили о необходимости реалистичного подхода и постановки реальных целей, а не о недоказанности антропогенного воздействия на климатическую систему. «Париж“ по праву можно назвать победой над климатическими скептиками в самом широком смысле слова».
Хотя стоит отметить, что переговоры были чрезвычайно сложны из-за часто диаметрально противоположных позиций развитых и развивающихся стран и стремления нефтедобывающих стран (например, Ближнего Востока) сохранить статус-кво – извлекать сверхприбыли из продажи углеводородов, и при этом остаться в категории получателей климатической помощи. Страны с быстро растущей экономикой, например, Китай, не хотели связывать себя численными обязательствами, которые могли бы выступить барьером для роста энергозатрат на развитие промышленности. А для США, например, отсутствие в тексте численных целей давало возможность подписания соглашения президентом без согласования с конгрессом.
Перед международной климатической конференцией ООН по климату в Париже СОР-21 российские неправительственные экологические организации выступили с Позицией, в которой отразили ожидания от нового соглашения и климатических действий России. В выступлении на конференции 18 декабря Ольга Сенова, руководитель Климатического секретариата РСоЭС, отметила, что в отношении международного соглашения многие ожидания оправдались.
В Соглашении задан вектор – удержать потепление на уровне не больше 2 градусов Цельсия по сравнению с доиндустриальным периодом. Это стратегическая цель. И даже упоминается 1,5 градуса, как более приемлемый ориентир для избегания негативных последствия изменения климата. Но фактически заявленные сегодня цели стран по снижению выбросов парниковых газов смогут обеспечить предел потепления только 3 градуса. Разница существенная, при увеличении глобальной температуры на 2 градуса пострадают 300-500 миллионов человек, а при 3 градусах – до 3 миллиардов человек.
Для ограничения потепления в 2 градуса Цельсия нужен пересмотр целей – то есть усиление действий стран по переходу на низкоуглеродную экономику, и, в первую очередь, зеленую энергетику. В Соглашении предусмотрен процесс, по которому страны должны пересматривать свои вклады каждые 5 лет и постепенно приближать цели к пути «2оС» как до 2030 года, так и после. На международном уровне принят ориентир на низкоуглеродную стратегию развития – постепенного отказа от угля, снижения роли ископаемого топлива. Георгий Сафонов, директор Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов ВШЭ, в выступлении на конференции 18 декабря отметил, что в мире в последние 2-3 года заметна отчетливая декарбонизация инвестиций. ЮНЕП выдвинул инициативу по декарбонизации институциональных инвестиций на сумму 100 млрд долларов.
Ожидаемый объем таких инвестиций в мире — более 500 млрд долларов к 2020 году. Создана Коалиция по декарбонизации инвестиционных портфелей (PDC).
Фактически это новая парадигма развития человечества. Правда какое-то время в глобальном масштабе все будет двигаться по инерции. И, к сожалению, некоторые страны, включая Россию, продолжают ориентироваться в низкоуглеродном развитии на атомную и большую гидроэнергетику, и пока даже не планируют механизмов постепенного вывода угольных энергетических мощностей.
Мировой бизнес в реализации Соглашения выступает как заинтересованная сила, им выгодно ускорение технологического перевооружения – а в мире до миллиона хозяйствующих субъектов. Причем, экологические и низкоуглеродные индикаторы все больше учитываются в рейтингах бизнеса, последние 2-3 года отчетливо видна переориентация инвестиций в компании, которые показывают более высокую «экологичность».
Но на переговорах пока еще была сильна и другая тенденция. Через 10-20 лет такие развивающиеся страны, как Китай, Индия, Бразилия…, будут выбрасывать 50-80% от мировой эмиссии парниковых газов. Они и блокировали большинство экологических положений Соглашения, воспринимая их как угрозу личным интересам, так как у них через 10-20 лет будет много устаревших производств, которые они не успеют модернизировать. Такая же проблема будет и у России, где много предприятий со старым оборудованием и низкой энергоэффективностью, и где на практике не включаются инструменты снижения зависимости экономики от ископаемого топлива.
Финансирование действий по адаптации и снижению выбросов – ключевой вопрос Соглашения. Эксперты считают слабостью Соглашения то, что деньги от развитых стран могут привлекаться из любых источников, а не только бюджетных, как на этом настаивали развивающиеся страны (они требовали, чтобы именно государственные бюджетные деньги учитывались, как усилия сторон конвенции, а не вклад бизнеса, который выступает как отдельная сила климатического соглашения исходя из своих интересов). При этом получатели финансирвоания должны предоставлять данные о расходовании климатической помощи по принципам строгой отчетности. Нет численных ориентиров, как будет формироваться Зеленый Климатический фонд. Есть только фраза, что с 2020 года его пополнение должно увеличиваться. А ранее, на предыдущих Конференциях сторон РКИК, было достигнута договоренность, что к 2020 году фонд будет пополняться ежегодно на сумму не менее 100 млрд долларов – то есть после 2020 ежегодная сумма должна быть более 100 млрд.
К сожалению, в Соглашении не отражены принципы целевого распределения расходования климатического финансирования, как предлагалось: 50% на предотвращение изменения климата (снижение выбросов) и 50% на адаптацию.
Необходимо помнить, что есть последствия изменения климата, которым уже невозможно адаптироваться, и уязвимые страны очень ждали сильного механизма по потерям и ущербу, в частности по компенсациям. Вопрос «Потерь и ущерба» закреплен в договоре, однако формулировка не включает компенсацию для наиболее пострадавших и историческую ответственность стран, выбросы которых и привели учащению опасных природно-климатических явлений. В Соглашении отсутствует конкретная формулировка по климатическим беженцам, и нет доступных финансов, чтобы компенсировать непоправимый ущерб. Без этого, наиболее уязвимые страны останутся просто ни с чем.
Не отражена проблема черного углерода – в Позиции НКО говорилось о необходимости мониторинга, инвентаризации и отработки методик по снижению выбросов черного углерода.
Роль лесов в новом Соглашении прописана в более общей формулировке, чем раньше (когда упоминались только тропические леса). Это дает основание в реализации Соглашения прорабатывать механизмы сохранения не только тропических, а и бореальных лесов, что очень важно для России. Хотя в тексте Соглашения не прописаны конкретные действия по сохранению лесов, можно ожидать, что в период до 2020 года будут выработаны дополнительные документы, прописывающие механизмы, но статус этих документов будет еще менее обязателен, чем само Соглашение.
Важно, что принят новый инструмент реализации климатических проектов. Вроде бы нет механизма передачи квот, но пункт 2 статьи 6 Соглашения может быть интерпретирован, как основа для межгосударственной передачи единиц сокращения выбросов. Было намерение учесть ошибки прошлого – должно быть соответствие принципам устойчивого развития и исключена возможность двойного учета. Для ряда стран вклад в сокращение выбросов на территории других государств гораздо более выгоден, чем сокращение на территории своей страны (условно говоря, доллар, в сокращение выбросов в другой стране может принести больше сокращений чем у себя). И есть интересы продвижения стратегических направлений какого-нибудь бизнеса в другой стране.
Очень важно, что в Парижском Соглашении появилась статья по адаптации, в которой написано, что каждой стране надо разработать национальные планы климатической адаптации. Для России это не менее важно. Климатические последствия уже проявляются в полной мере – в несколько раз участились опасные гидрометеорологические явления (паводки, наводнения, засухи, лесные пожары, ураганы, шторма, разрушения береговых зон и проч.). А планов по адаптации практически ни у одного из российских регионов нет. В этом смысле Соглашение подтолкнет и нашу страну к более системным действиям по адаптации.
Юридически обязательных положений в Соглашении практически нет, но названы важнейшие направления климатических действий. Можно считать, что это документ- возможность для тех, кто хочет что-то делать. а те, кто не хочет — те будут продолжать ничего не делать. Поэтому важно, какими будут правила реализации Парижского соглашения. Эти правила должны начать разрабатываться в феврале будущего года.
Слабая сторона Соглашения – оно вступит в силу если будет ратифицировано не менее чем 55 Сторонами Конвенции, на долю которых приходится в совокупности 55% общих глобальных выбросов парниковых газов. Такой низкий предел позволит остаться за пределами Соглашения крупным эмиттерам парниковых газов.
Россия поддержала Соглашение, это положительный факт. А минус в том, что нынешний мягкий вариант Соглашения дает возможность почти ничего не меняя, в частности, в тенденциях развития энергетики, соответствовать тренду. Энергетическая стратегия России не отвечает векторам парижского соглашения – отказу от угля и приоритетному развитию ВИЭ.
В то же время новое соглашение дает России шанс на участие в климатических механизмах, в том числе по лесным проектам. Механизмы реализации нового Соглашения могут расширить возможности и для нашего бизнеса, подтолкнуть модернизацию.
Для общественных наблюдателей Парижская конференция – это две недели, которые были наполнены тесной работой с коллегами из НКО, с прессой, с членами официальных делегаций России и других стран, с экспертами, участием в формальных мероприятиях России, публикациями комментариев о происходящем для сети заинтересованных некоммерческих организаций в России и для прессы.
Мы будем продолжать следить за развитием действий по новому Соглашению и повышать уровень участия общественности в процедуре принятия решений.
RSEU Climate Secretariat
P.S. 26 декабря 2014 года Правительством Нижегородской области Нижегородская региональная общественная организация «Экологический центр „Дронт“ включена в Реестр некоммерческих организаций, реализующих на территории Нижегородской области общественно полезные (социальные) проекты (программы) либо мероприятия социально ориентированной некоммерческой организации, а 22 мая 2015 года Министерством юстиции РФ, вопреки здравому смыслу, при отсутствии у организации иностранного финансирования, эта же организация включена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.
